Три нижегородские атаки

Часть 1. Сквозь саксонский эскадрон

17-й драгунский Нижегородский Его Величества полк Кавказской кавалерийской дивизии… Один из старейших и самых заслуженных полков русской императорской армии. Боевые подвиги полка подвигли Александра II произнести следующие знаменательные слова: «Нижегородцев я считаю своим первым кавалерийским полком».

Мы хотим рассказать о первой военной кампании полка в годы Первой мировой войны – проведенной полком на австро-германском фронте и ознаменовавшейся сразу 3 атаками в конном строю


Нижегородский драгунский полк, также как лейб-Эриванский и Грузинский гренадерские - один из старших в русской армии. Будучи сформирован в 1701 г. воеводой П. М. Апраксиным, за 200 лет боевой службы он совершил такую массу подвигов, что Государи практически исчерпали, поощряя полк, знаки отличия, установленные за воинскую доблесть. История полка - увлекательная военная эпопея, в ходе которой нижегородцы героически бились в ходе Северной и Семилетней войн, отличились в ходе Крымских походов и Русско-Турецких войн, участвовали в Суворовских походах, Русско-Персидской войне, покоряли Чечню и Дагестан, бились в Крымской и Русско-Турецкой 1877-78 гг. войнах. Конные атаки нижегородцев стали ключом к победе во многих сражениях.

И Император Александр III имел все основания сказать, что он счастлив и горд носить мундир нижегородцев, который ему пожалован отцом, и верит, что драгуны будут достойно нести и имя Наследника - будущего Государя.

Император Николай II в мундире 44-го (с 1907 г. - 17-го) Нижегородского драгунского полка.

В ходе Великой войны Нижегородский драгунский полк сражался в составе Кавказской кавалерийской дивизии - как на европейских, так и на турецком и персидском фронтах.

И нижегородцы показали себя достойными преемниками славы своих доблестных предков.

Император Николай II проводит смотр 17-го драгунского Нижегородского полка, 1909-1910 гг.

08. 08. 1914 г. в бою под Скерневицами 5-й эскадрон ротмистра князя Д. 3. Чавчавадзе провел столь блестящую атаку, что Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич сообщал о ней Государю Императору. Главковерх проинформировал Державного Шефа полка об уничтожении нижегородцами германского разведывательного эскадрона.

Что же произошло в тот день, став объектом пристального внимания Главковерха?

3 августа 1914 г. 5-й эскадрон должен был выступить в Лович, а на следующий день за ним должны были последовать и другие эскадроны полка. Предполагалось, что в Ловиче должны были собраться все полки дивизии – но они задержались в Скерневицах.

Ранним утром 8 августа было получено донесение том, что к Скерневицам движется до эскадрона германской кавалерии. И 5-му эскадрону нижегородцев было приказано выступить вдоль железнодорожной линии Скерневицы-Петроков и, обнаружив противника, атаковать. В бою должны были принять участие и 3-й и 2-й эскадроны, тогда как остальные эскадроны - оставаться в Скерневицах.

Выступив по указанному направлению, князь Д. З. Чавчавадзе вскоре встретил команду пехотных разведчиков, при которой находился разъезд от 4-го эскадрона с подпрапорщиком Мирошниченко. Последний доложил, что, по сведениям от жителей, неприятельская конница движется вдоль полотна железной дороги - навстречу 5-му эскадрону. Князь продолжил движение во взводной колонне по лощине той же дороги, а поручика князя Бебутова с 10-ю драгунами отправил на разведку в южном направлении.


Около 13 часов правый дозорный унтер-офицер Рыбник сообщил, что в деревне, расположенной к северу от железной дороги, замечен неприятель – открывший огонь по дозорным. Эскадрона немцы видеть не могли, так как он шел ложбиной. Комэск, ехавший по правому бугру лощины и также заметивший неприятеля, дал знак о построении фронта и повел эскадрон, загнув его левым плечом, галопом в направлении выстрелов. Увидев, что противник расположен за строениями, Чавчавадзе спешил эскадрон, но, через несколько минут, заметив какую-то неуверенность у немцев (часть которых стреляла, а часть садилась на коней), вновь посадил своих людей на коней и скомандовал: «За мной! Марш, марш!».

Эскадрон ринулся вперед - и вдруг очутился перед глубокой впадиной железной дороги. Но остановить порыва брошенной в атаку части было невозможно. Несмотря на большую крутизну железнодорожной выемки, эскадрон ринулся вниз, очутился на противоположной стороне, и под огнем неприятеля бросился к деревне, до которой оставалось еще около полукилометра. Чавчавадзе взял направление на левый край деревни и, подскакав к ней первым, остановился перед неожиданно выросшим перед ним забором - за которым увидел собиравшихся в группы немцев, готовившихся открыть по нему огонь в упор. В этот момент мимо князя пронесся вахмистр эскадрона подпрапорщик Козлов, который с налета перескочил забор, ворвался в кучу немцев и первым же ударом отрубил одному из них кисть руки. Начали подскакивать остальные драгуны, и немцы, растерявшись, частично стали садиться на коней и удирать в поле, а частично засели в домах и отстреливались. Участь германского эскадрона была решена.

Оставив вахмистра Козлова с 4-м взводом выбивать немцев из домов, князь Чавчавадзе с первым полуэскадроном бросился преследовать бежавших - и много немцев было изрублено.

Разведчик поручик князь Бебутов, услышав стрельбу, немедленно повернул на выстрелы и присоединился к взводу вахмистра Козлова, выбивавшему немцев из деревни.

Вольноопределяющийся граф Федор Медем, под которым в начале атаки была убита лошадь (сам был легко ранен в шею), поняв крики немцев, садящихся на коней, доложил об этом князю Бебутову – и началось преследование, в ходе которого также много неприятельских всадников было изрублено.

Вернувшийся из погони комэск приказал графу Медему собрать раненых и убитых немцев. Пленных (включая раненных) оказалось лишь 6, а убитых - около 60-ти. Кроме того, было захвачено 40 лошадей.

Во время боя в деревне унтер-офицером Фербером был убит командир германского эскадрона майор граф Штольберг (сидевший на дереве и наблюдавший за имевшим место в тот день солнечным затмением). Бой развернулся настолько быстро, что майор не успел вовремя покинуть дерево. На трупе нашли ценные документы, позволившие выявить в Варшаве целую шпионскую организацию.

Пленные показали, что они входили в особый эскадрон, имевший задачей произвести важную разведку в Варшавском направлении.

Потери нижегородского эскадрона - 6 драгун ранеными (все ранения – пулевые), из которых один вскоре скончался.

За это лихое дело ротмистр князь Чавчавадзе был награжден Георгиевским оружием, а наиболее отличившиеся - вахмистр Козлов, унтер-офицеры Плетнев, Макаров, Неменко, Рыбкин и драгун Анучкин - Георгиевскими крестами.

Верховный Главнокомандующий, как отмечалось, сообщал об этом деле Государю телеграммой, в которой были следующие слова: «70 отборных германских разведчиков с офицером были встречены эскадроном Нижегородцев. Результат: кроме 6 взятых в плен, все изрублены. Нижегородцы - четыре ранены пулями, два тяжело, холодным оружием ни одной царапины. Генерал-адъютант Николай».

07. 09. 1914 г. 1-й эскадрон под командованием ротмистра Люкса под с. Блашки в ходе конной атаки уничтожил эскадрон саксонского 21-го уланского Кайзера Вильгельма II Короля Прусского полка – причем при совершенно исключительных условиях. Эскадрон потерял лишь одного человека, но им стал доблестный комэск ротмистр Люкс.

Как это произошло?

6 сентября 1914 г. эскадрон Его Величества, с приданным ему полуэскадроном 4-го эскадрона, выступил на разведку в направлении с. Блашки – г. Калиш.

Выслав по разным направлениям четыре разъезда (три офицерских под командованием поручика князя Капланова и корнетов Хана Нахичеванского и Панчулидзева и один унтер-офицерский под командованием унтер-офицера Сиволапова), эскадрон расположился в имении Волень. С эскадроном остались командир ротмистр Люкс, штабс-ротмистр князь Голицын и поручик Вольский. Выставив охранение, офицеры стали закусывать. Вдруг на дворе усадьбы послышался топот, и к выбежавшему на двор князю Голицыну подскакал, на взмыленной и неоседланной лошади какой-то крестьянин. Он сообщил, что через селение Блашки, находившееся в 2 км от усадьбы, только что прошел германский эскадрон - в направлении на город Серадзь. Крестьянин оказался жителем с. Блашки, по фамилии Геринг, ранее служившим в полку трубачом - заметив прошедший через Блашки германский эскадрон и зная о присутствии русского эскадрона в имении Волень, он поспешил исполнить свой долг. И какова была радость бывшего трубача, когда в тех, кому он оказал такую ценную услугу, он узнал своих бывших сослуживцев. Геринг выступил с эскадроном, а потом был зачислен в полк - в эскадрон Его Величества.

Ротмистр Люкс, чтобы отрезать противнику путь отступления, повел эскадрон к западной окраине с. Блашки, а затем повернул по шоссе на г. Серадзь. В эскадроне, за вычетом высланных разъездов, оставалось около 60 человек. Комэск выслал вперед маленький разъезд из трех драгун под командованием унтер-офицера Люфта - с приказом в случае встречи с неприятелем повернуть назад и навести его на свой эскадрон. При проходе через Блашки жители подтвердили сообщение о проходе германского эскадрона.

По выходе из Блашек шоссе проходило между двумя рядами деревьев, часто переплетающихся между собой ветвями, образующими над шоссе как бы зеленые арки, благодаря которым дальше 100 шагов ничего не было видно. Кроме того, с обеих сторон шоссе были вырыты канавы.

Эскадрон двигался в колонне по 6, имея во главе командира эскадрона и штабс-ротмистра князя Голицына. Вдруг впереди раздался конский топот и послышались револьверные выстрелы. Не успел командир скомандовать «пики за плечо... шашки к бою... марш-марш!» как показался несущийся навстречу эскадрону маленький разъезд, а за ним германский эскадрон, с пиками наперевес, во главе с тремя офицерами.

Со стороны неприятеля слышны были неистовые крики «хо-х! хох!» а офицеры беспрерывно стреляли из парабеллумов по разъезду, высланному (что было очень осмотрительно) на лучших лошадях полка. Увлеченные преследованием драгун, немцы не ожидали столь неприятной встречи и, при виде русского эскадрона, победное «хох» быстро стихло. Но поворачивать германскому эскадрону было уже поздно, да и некуда. Оставалось встретиться лицом к лицу - и постараться пробиться через внезапно выросшее препятствие.

В первый же момент командиром германского эскадрона был убит ротмистр Люкс. Почти в то же мгновение могучим ударом скакавшего за штабс-ротмистром князем Голицыным его вестового Шевченко был убит командир германского эскадрона. В дальнейшем сквозная атака, начавшаяся на карьере, перешла в медленное проползание друг сквозь друга двух встретившихся лоб в лоб конных масс.

В этой необычной схватке перевес сразу же обозначился на стороне русских драгун, мощными ударами легко прорубавших немецкие каски, в то время как германцы беспомощно вертели своими пиками, стараясь всеми способами защититься от сыпавшихся на них жестоких ударов. Взводный унтер-офицер Люфт сильным ударом прорубил каску одному немцу и раскроил ему голову, причем шашка, скользнув с головы, рассекла и круп лошади.


Как только головная часть эскадрона прошла сквозь гущу немцев, штабс-ротмистр князь Голицын повернул эскадрон - и началось беспощадное истребление удиравшего врага, прекращенное лишь тогда, когда немногие уцелевшие немцы рассыпались по всему полю, а вдали, на шоссе, показались немецкие велосипедисты. Во время преследования был захвачен в плен юнкер граф Чернецкий, упавший вместе с лошадью, а один из офицеров, скрывшийся при помощи двух евреев в сторожевую будку и отказавшийся сдаться, был убит драгуном Непомнящим (как и оба укрывавших его еврея). Командир германского эскадрона, как сказано выше, был убит в начале атаки. Нижних чинов было зарублено до 70 человек. 12 раненых было захвачено в плен. В русском эскадроне потери были невелики - 2 драгуна ранено пулями и несколько - пиками. 7 лошадей убито и еще несколько ранено.

Полученные от разъездов донесения говорили о начавшемся наступлении немцев в направлении на г. Серадзь. Поэтому, отправив на подводах в штаб полка тело убитого ротмистра Люкса, раненых немцев и захваченное оружие, эскадрон начал отходить на сторожевое охранение, расположенное впереди Серадзи. Около дер. Смардчево эскадрон остановился, заняв переправу - в ожидании приказаний из штаба полка.

Нельзя не отметить нескольких исключительных обстоятельств этого славного дела: 1) неожиданное появление бывшего нижегородца с донесением о прошедшем через его селение неприятельском эскадроне – и бывший драгун еще раз послужил родному полку; 2) встреча в конном поединке эскадронов двух Шефских полков: Нижегородского Его Величества и уланского Вильгельма II; 3) смерть обоих командиров в самом начале атаки и 4) исключительно редкая в военной истории сквозная конная атака в колонне по шесть - и по узкому дефиле.

Это дело еще раз доказало преимущество в конной атаке русской конницы перед неприятельской. Осознание этого превосходства еще более подняло дух драгун, уже не сомневавшихся в том, что в рукопашной схватке - победа им обеспечена. А германская конница, в первые же дни войны испытав на себе могучие удары русской кавалерии, уже не решалась вступать с ней в конный поединок и, при встрече, сейчас же спешивалась или пряталась за свою пехоту. Нечего и говорить, какое большое значение для свободы действий русской конницы имела эта моральная победа над конницей неприятеля.

Обращаясь к первым двум лихим атакам нижегородцев - 5-го эскадрона 8 августа и эскадрона Его Величества 7 сентября - нельзя не обратить внимания на верность подготовки драгун к боевой работе в полку. Не пренебрегая остальными отраслями обучения, необходимыми кавалеристу, в полку было обращено особое внимание на рубку - в осознании того, что для успеха дела необходимо, чтобы конный боец был уверен в своем превосходстве в рукопашной схватке и, хотя пика и может быть полезна, но в большинстве случаев работать приходится шашкой. В полку постоянно устраивались состязания в рубке - как в эскадронах, так и между эскадронами и даже между полками дивизии (причем обращалось внимание не только на меткость, но и на силу удара). Естественно, что это принесло свои плоды – и на войне случались богатырские удары, прорубавшие насквозь германские каски и черепа. А полк был вознагражден за свою мирную работу - прославив себя блестящими конными атаками на германском фронте Великой войны.

10. 11. 1914 г. у ст. Колюшки, в ходе Лодзинской битвы, командовавший полком князь Н. Л. Меликов бросил нижегородский дивизион в атаку на германскую 4-орудийную батарею, стремившуюся уйти из лодзинского мешка - и батарея стала трофеем драгун.

События развивались следующим образом.

10. 11. 1914 г. полк был поднят по тревоге. Приказ указывал: 4-му и 6-му эскадронам спешиться, перейти железнодорожное полотно около станции Колюшки и, затем, в поводу, продвинуться вперед и остановиться за каменным зданием. Туда же, по возвращении из сторожевого охранения, должен был подойти и 5-й эскадрон. 1-му, 2-му и 3-му эскадронам под командованием подполковника С. Ю. Ягмина, было приказано продвинуться вдоль железнодорожной ветки - для охраны левого фланга.

Над цепью 2-го эскадрона начали разрываться шрапнели, и эскадрону было приказано отойти, тогда как 3-му эскадрону поставлена задача продвинуться вдоль железнодорожной линии на Петроков - для наблюдения и охраны левого фланга.

В это время под Лодзью русская 2-я армия отбивалась от окруживших ее с трех сторон немцев. Но контрманевр русского командования сделал дело – и германская ударная группа (ядро – 25-й резервный корпус) сама попадала в котел. Части последнего, вырываясь из окружения, вступили во встречные бои с частями наступающего с севера Ловичского отряда и с продвигающейся с северо-востока Кавказской кавалерийской дивизией. Атака нижегородцев 10-го ноября и стала одним из эпизодов боя с последней.

4-й и 6-й эскадроны, перейдя железнодорожное полотно за станцией Колюшки, спешились в ожидании дальнейших приказаний. После ухода 1-го дивизиона для охраны левого фланга, ротмистр Косарев, временно сдавший 6-й эскадрон штабс-ротмистру князю Казаналипову и командовавший в этот день 2-м дивизионом, приказал 4-му и 6-му эскадронам с пулеметами продвинуться вперед, в поводу, приблизительно на километр, и расположиться на окраине деревни Заковец.

Погода стояла холодная и пахота слегка подмерзла; утренний туман стал рассеиваться. Через некоторое время к 4-му и 6-му эскадронам присоединился полуэскадрон 5-го эскадрона с командиром ротмистром князем Чавчавадзе и корнетом князем Чхотуа.

Поступил устный приказ Н. Л. Меликова: «Ввиду того, что наша артиллерия удачно обстреляла артиллерию противника и сумела даже подбить одно орудие, Командующий полком приказал немедленно атаковать батарею».

Н. Л. Меликов.

Быстро сев на коней, эскадроны выехали за селение и стали строиться для атаки. В это время первые эшелоны русской пехоты стали выгружаться на станции Колюшки.

Эскадроны строились спокойно, как на учении: на правом фланге 4-й эскадрон, потом полуэскадрон 5-го эскадрона и левее – 6-й эскадрон. Дивизионом командовал, как отмечалось, ротмистр Косарев.

Точное направление атаки не было известно, поэтому эскадроны двинулись на рысях - в приблизительном направлении расположения противника. Как только эскадроны тронулись, два тяжелых снаряда прожужжали над ними и разорвались в деревне, которую они только что покинули. Взметнулся черный дым и вспыхнуло пламя. Вскоре 6-й эскадрон прошел через цепь сибирских стрелков, провожавших драгун криками: «братцы, кавалерия - выручайте!»

Несколько снарядов тяжелой артиллерии разорвались в рядах драгун, а винтовочный огонь усилился. В это время ротмистр Косарев скомандовал: «правое плечо вперед. Направление на солнце!». Так как весь фронт дивизиона не мог услышать его голоса, то приказание стало передаваться по рядам, а ротмистру Наврузову пришлось лично проскакать по фронту своего 4-го эскадрона до самого правого фланга - чтобы дать эскадрону правильное направление. И вся линия атакующих перешла в галоп.


Противника видно не было. Завернув свой эскадрон правым плечом, ротмистр Наврузов также прошел линию цепи сибирских стрелков, причем командир роты взволновано крикнул ему - «свои! свои, не рубите!». Столь сильное впечатление произвела несущаяся на пехоту конница. Успокоив ротного командира, Наврузов скомандовал «полевым галопом», и атакующая линия помчалась дальше. Во главе 4-го эскадрона скакал ротмистр Наврузов, а перед взводами - корнет князь Вачнадзе и прапорщики Исаев и Потоцкий. Впереди полуэскадрона 5-го эскадрона находились ротмистр князь Чавчавадзе и корнет Чхотуа, во главе 6-го эскадрона - штабс-ротмистр князь Казаналипов и перед взводами поручик князь Андроников, вольноопределяющийся Пфель и взводный унтер-офицер Овчаренко.

Как только драгуны проскакали через цепь сибирских стрелков, она быстро встала и двинулась вперед - ободренная таким неожиданным и внушительным подкреплением. Между тем, противника все еще не было видно, и стрельба все усиливалась.

Эскадроны, несмотря на сильнейший огонь и чувствительные потери, продолжали двигаться в большом порядке. В 4-м эскадроне чистокровная кобыла князя Вачнадзе понесла его, и он пронесся мимо Наврузова, который в этот же момент увидел блестящие каски немцев, лежавших в кустах. При приближении к ним атакующих, часть из немцев бросила оружие, а остальные были изрублены драгунами.

Ротмистр Наврузов хотел отрядить один взвод для сопровождения в тыл пленных, как вдруг увидел перед собой шагах в 40 - 50 четыре огромных орудия и снующих около них немцев. Наврузов сам очутился около двух немцев с револьверами в руках. Ударив одного шашкой, он сам почувствовал удар в локоть, лошадь замедлила ход и офицер потерял сознание. Как потом выяснилось, в момент ранения под ним была убита лошадь.

6-й эскадрон также нарвался в кустах на германскую пехоту, лежавшую в цепи. При приближении атакующих, некоторые солдаты вставали, кто - защищаясь штыком, а кто - поднимая руки вверх. Почти все они были изрублены и уцелели только оставшиеся лежать (так как достать их шашкой было гораздо труднее). Некоторые из уцелевших вставали и, обернувшись, стреляли в промчавшуюся через них кавалерийскую лаву. По словам вольноопределяющегося Пфеля, после атаки немецкой пехоты он выехал на полянку и, приостановившись, увидел такую картину: справа от него, шагах в 40, стояло тяжелое орудие, от которого в беспорядке бежали в тыл немцы, преследуемые драгунами 1-го взвода, а влево, в железнодорожной выемке, копошились зарядные ящики и обозные повозки, старавшиеся или выбраться на противоположный край или бежать вдоль полотна. При приближении драгун, артиллеристы, человек 50, кинулись на противоположный край выемки, окаймленной сосновым молодняком, и открыли сильный огонь из винтовок и револьверов.

Спросив драгун, где офицеры и получив ответ, что все убиты (причем в этот момент мимо него пронеслась лошадь князя Андроникова), Пфель собрал человек двадцать драгун и через выемку и обоз бросился в атаку на стрелявших немцев - и большинство последних было изрублено. Затем, выехав на большую поляну, он увидел ротмистра Косарева с собравшимися возле него бойцами 3-го взвода.

Получив приказ взять несколько драгун, найти подполковника Ягмина и узнать обстановку, Пфель, проехав через лес, нашел подполковника с эскадроном Его Величества - готовившегося атаковать германский обоз. Над лесом, где стоял подполковник Ягмин, начали разрываться неприятельские гранаты.

Ротмистр Косарев, собрав оставшихся драгун 6-го эскадрона, двинулся в направлении штаба полка, забирая с собой захваченные немецкие ящики и повозки. Отбитые германские орудия впоследствии также были эвакуированы.

Возвращаясь, 6-й эскадрон встретил разведывательный эскадрон 5-го драгунского Каргопольского полка, а затем 1-й дивизион нижегородцев.

5-й эскадрон атаковал в центре между 4-м и 6-м эскадронами, причем ротмистр князь Чавчавадзе был ранен в тот момент, когда старался вывезти германские орудия.



Из десяти офицеров 2-го дивизиона уцелел один ротмистр Косарев. Был ранен подполковник Ягмин. В 4-м эскадроне убиты: прапорщики Потоцкий и Исаев 2-й и ранены ротмистр Наврузов и корнет князь Вачнадзе. Последний был ранен в нижнюю часть живота - упал и потерял сознание. Очнулся он уже в плену у немцев - среди сибиряков. Там ему сделали перевязку, а на следующее утро, когда немцы под напором русских частей отошли, он был освобожден и впоследствии направлен в Собственный Государыни Императрицы Александры Федоровны лазарет. Из 112 драгун уцелело 37. В 5-м эскадроне был убит корнет князь Чхотуа 2-й, ранен ротмистр князь Чавчавадзе и контужен штабс-ротмистр князь Чхотуа 1-й. Драгун выбыло из строя (в трех взводах) - 12 убитыми и 30 ранеными. В 6-м эскадроне убиты: штабс-ротмистр князь Казаналипов и поручик князь Андроников, а драгун осталось в строю в трех взводах 27 человек. Князь Андроников, у которого во время атаки была убита лошадь, долго боролся в пешем строю с окружившими его немцами - пока не погиб геройской смертью у германского орудия.

Интересно привести выдержки из германского описания боя 10-го ноября:

«В 7 ч. 30 м. утра авангард 49 резервной дивизии XXV резервного корпуса переходил через железнодорожное полотно к юго-востоку от Галкова. Адский огонь, направленный спереди, справа и слева и с левой стороны тыла, вынудил пехоту развернуться.

Засвистели плети по изнуренным лошадям, галопом прогремели батареи по железнодорожным рельсам и встали на позиции у высоты 229, непосредственно за пехотой. В то же мгновение затрещали первые выстрелы по массам неприятельской пехоты у фольварка Гальковек и по стоявшим еще там русским батареям, застигнутыми совершенно врасплох. Атаковавшие оттуда и от Спановичей густые массы были сломлены этим огнем и огнем тяжелой гаубичной батареи майора Ангера, вставшей справа и сзади полевой артиллерии. Но волна за волной, с востока, запада и сзади а также и с севера бросались земляного цвета фигуры на мужественно, на все стороны сразу, защищавшуюся часть. Не один артиллерист пал жертвой флангового пулеметного огня подошедшего от Колюшек локомотива. Три выстрела заставили его отойти. Тогда, к северу от железной дороги, из леса ринулась волна русских драгун во фланг и тыл авангарда. Более половины всадников пало от огня 2-й и 11-й рот 227 полка, но все же еще более сотни сабель просвистало над головами артиллеристов, в особенности над тяжелой батареей. Потом волна перебросилась через железнодорожное полотно, устремилась на передки и легкие обозные колонны и закружила их в общем вихре. Галопом двинулась она дальше, к дивизионному штабу, находившемуся в 400-х метрах от железной дороги. Генерал-лейтенант фон-Венкер, вместе со своими офицерами Генерального Штаба, быстро собрал отряд из людей всех родов оружия: вожатых артиллерийских колонн, чинов штаба корпуса, телеграфистов и телефонистов, велосипедистов главного командования. Много всадников погибло в столкновении с ними. Из лихой атаки едва ли вернулся хоть один драгун».

Из этого описания видно, что нижегородцы атаковали тяжелую гаубичную батарею майора Ангера и прикрывавшие ее 2-ю и 11-ю роты 227-го пехотного резервного полка.

Оценивая бой 10-го ноября, следует отметить следующее:

1. Полное незнакомство дивизионных и эскадронных командиров с обстановкой - что очень затрудняло ориентировку и принятие необходимых решений. Приходилось принимать самостоятельные решения, руководствуясь только ближайшей обстановкой, вне связи с общим положением дел. 1-й дивизион не был извещен об атаке 2-го дивизиона. Зная об атаке, он мог бы ее поддержать действиями во фланг атакованного 2-м дивизионом противника.

2. Необъяснимо бездействие других полков Кавказской кавалерийской и 5-й кавалерийской дивизий, находившихся вблизи района атаки. Надо полагать, что использование целого кавалерийского корпуса для поддержки или, по крайней мере, для дальнейшего развития атаки, могло бы привести к огромным результатам - возможно к полному разгрому прорывающейся группы германской 9-й армии.

Наградами полку за дело 10-го ноября были: орден Святого Георгия 4-й степени ротмистрам князю Чавчавадзе и Наврузову и (посмертно) поручику князю Андроникову. Георгиевское оружие пожаловано подполковнику Ягмину, ротмистру Косареву, штабс-ротмистру князю Чхотуа и корнету князю Вачнадзе. Ротмистр Ден представлен к производству в подполковники - за отличие.

Т. о., атака в конном строю под Колюшками оказалась удачной – и как отмечал советский военный историк Г. К. Корольков: «часть герм[анской] пехоты была изрублена и смята, захвачена тяжелая батарея у северной окраины Борово, и германцы, ошеломленные неожиданностью, на значительное время ослабили свой натиск». Овладев 4-мя тяжелыми орудиями, доблестный полк потерял павшими 5 офицеров. Но драгуны выручили свою пехоту – увидев прорывающиеся из окружения части 49-й резервной дивизии противника, они атаковали последнего в конном строю.

С германского фронта 17-й драгунский Нижегородский полк был переброшен на Кавказский фронт, действовал в составе Экспедиционного корпуса в Персии.

Но три атаки на германском фронте стали наиболее славной страницей в полковой летописи славных нижегородцев в годы Великой войны – став достойным продолжением деяний героических предков.
Автор:
Олейников Алексей