"Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен

автор Партизан Вс 10 Сен 2017 - 17:51

Керчь. Аджимушкай
Радио-sos-сообщение без перерывов
Криком о помощи: «Людям Советской страны!!!
Гибнем от голода, жажды, удушья и взрывов,
Но не сдаёмся! Отечеству свято верны!»
Аджимушкай. Дух священной борьбы не был сломлен.
Ночь подземелий хранит память павших солдат –
Воинов-призраков керченских каменоломен,
Следуя долгу, спустившихся в яростный ад.
Сорок второй. Двадцать пятое мая во мраке.
Тысячи душ под ударами вражеских бомб,
В смраде и ужасе яда немецкой атаки,
Кровью впитались в историю тех катакомб.
Голосом женственным через метровые толщи:
«Обречена цитадель на живой саркофаг.
И в подтверждение плена – смирения мощи,
Ждём на поверхности белый спасительный флаг».
К вене штыком! Легендарный приказ командира…
Краска нашлась… И увидел в смятении враг:
Из валунов, к свету, взвился над раненным миром
Неукротимый и грозно алеющий стяг.
Лицами в камень – ракушечник воздухом веет.
Губы сосут капли влаги с закопченных стен.
Газовый мор нагнетает отравленный веер.
Выжить! Готовыми к бою подняться с колен.
Факел надежды в сердцах, боль в измученных лёгких:
Будет разорвана Армией эта петля.
Радиограмма пронзила столетье эпохи,
Но не услышала зова Большая Земля.
Тут по весне обнажаются старые раны...
И величаво взирают скульптуры бойцов;
Рдеют в полыни победным салютом тюльпаны
В честь гарнизона ушедших во тьму мертвецов…
Эльвира Маладжанова

Почти 170 дней продолжалась героическая оборона «Керченского Бреста» - Аджимушкайских каменоломен (с 16 мая 1942 года по 31 октября 1942 года). Аджимушкай — это посёлок в 5 километрах от Керчи (в административном отношении считается частью города), возле которого располагаются Большие и Малые Аджимушкайские каменоломни. Когда Керченский полуостров был окончательно освобождён от немецких захватчиков, воинам 56-й армии, многие из которых здесь воевали еще в 1942 году, было трудно узнать местность. Поселок Аджимушкай был весь в руинах, когда-то большие входы в подземелья были взорваны. Кругом виднелись огромные воронки — следы мощных взрывов, которые производили гитлеровцы, стремящиеся уничтожить подземный гарнизон. Вся поверхность над Аджимушкайскими каменоломнями была покрыта обломками скал, щебнем, стреляными советскими и немецкими гильзами, осколками мин и снарядов, и другими следами войны. Все говорило о том, что здесь шли многодневные, тяжёлые бои, ожесточённая борьба не на жизнь, а на смерть. Еще больше были поражены красноармейцы, когда попали в подземную частью Аджимушкайских каменоломен. Там они обнаружили множество непогребенных тел, которые находились в тех позах, в которых их застала смерть. Последних защитников хоронить было некому.

В ходе начавшегося 8 мая 1942 года сражения за Керченский полуостров войска Крымского фронта (КФ) потерпели поражение. После того, как провалилась попытка остановить наступление немецких войск на линии Турецкого вала, руководство Крымского фронта вынуждено было принять решение об эвакуации оставшихся сил с полуострова. Учитывая сложившуюся ситуацию, командование фронта отдало приказ о последовательной обороне двух рубежей, оборона первого из которых (м. Тархан - пос. Катерлез - Керчь-порт) была уже невозможной из-за захвата к этому времени немецкими войсками большей его части. Поэтому заградительные бои, которые позволили выиграть время для вывоза основной массы войск КФ, развернулись на оборонительном рубеже: высоты 95,1 - 133,3 – Аджимушкай – Колонка. Рубеж приказали удерживать «во что бы то ни стало».

Командование обороной этого участка возложили на начальника отдела боевой подготовки штаба КФ полковника Павла Максимовича Ягунова. Ягунов был участником боёв с войсками Деникина, частями белоказаков, басмачей. Характеризовался как волевой, грамотный в военном отношении командир и честнейший человек. Ягунов 14 мая был назначен заместителем начальника штаба Крымского фронта и в этот же день начал готовить отдельные батальоны и ударные отряды из личного состава резерва. Основу группы Ягунова, кроме командиров и политработников резерва (несколько сотен человек) и личного состава 1-го фронтового запасного полка, составили несколько сотен курсантов военных училищ (Ярославского авиационного училища, Воронежского училища радиоспециалистов), командиры и бойцы 276-го стрелкового полка НКВД и 95-го погранотряда, 65-й отдельный железнодорожно-восстановительный батальон, а также красноармейцы из различных частей и соединений фронта, которые уже к 13 мая стали выходить к каменоломням. Ко второй половине 14 мая группа полковника Ягунова имела в своём составе около 4 тыс. человек, причем некоторые роты были сформированы полностью из комсостава. Позднее численность группы выросла до 13 тыс. человек (включая часть местных жителей). Но положение отряда осложнялось острой нехваткой вооружения, даже стрелкового. По воспоминаниям младшего лейтенанта С. С. Шайдурова, резерв комсостава был безоружен. Личное оружие имелось только у работников штаба фронта и очень немногих из резерва. Ситуацию к лучшему удалось изменить только к началу боёв, часть резерва удалось вооружить за счет лишнего (выносимого) оружия отступающих соединений - это были винтовки, карабины, гранаты, ручные пулеметы, несколько станковых пулеметов, минометы. Все бойцы с наиболее серьёзным оружием, которое имелось в распоряжении Ягунова – расчёты минометов, противотанковых ружей, противотанкового орудия - были направлены в район Царского кургана, чтобы прикрыть танкоопасное направление южнее поселка и создать хотя бы видимость стыка с соединениями 44-й армии, которые держали оборону в районе Колонки.

Впервые в бой группа полковника Ягунова вступила к концу дня 14 мая, когда немцы стремительно продвинулись в обход пос. Катерлез и неожиданно вышли к Аджимушкаю, пройдя мимо наших разрозненных соединений, оставивших свои позиции в районе Багерово и уходивших в северо-восточном направлении. В ходе контратаки, которую предпринял отряд Ягунова совместно с подразделениями 157-й стрелковой дивизии, противник был остановлен, а затем и отброшен. Немцы потеряли 3 танка и значительное количество стрелкового оружия. В течение последующих дней советские подразделения вели активную оборону на этой линии, выигрывая время и надежно закрывая переправы с севера. К исходу 17 мая немецкие войска захватили посёлок Маяк и Жуковку. В ночь на 18 мая немцы прорвали советскую оборону в районе завода им. Войкова, после чего Аджимушкайские каменоломни были полностью окружены. 18-19 мая ценой огромных усилий советским подразделениям удавалось удерживать только узкую полоску побережья в районе Еникале. Там бои стихли только утром 20 мая, когда отсюда на судах под вражеским огнём были вывезены последние соединения, прикрывавшие отход остальных сил фронта. Благодаря стойкости, высокому мужеству командиров и бойцов арьергардных частей, большую роль среди которых сыграла и группа полковника Ягунова, из района Керчи удалось эвакуировать до 140 тыс. человек, в том числе десятки тысяч раненых и часть тяжёлого вооружения и имущества фронта. Но даже тогда, когда эвакуация войск фронта была завершена, на последних рубежах обороны Крымского фронта шли бои.

Оборона Аджимушкайских каменоломен

Группа полковника Ягунова, как и части 44-й армии, согласно приказу командующего Крымским фронтом, должна была удерживать позиции до «особого распоряжения», которого она так и не получила. Группа не смогла прорвать кольцо окружения, и перед её командованием встал вопрос – что делать дальше? В каменоломнях был проведён военный совет. Утвердилось мнение, что надо продолжить борьбу – спуститься в каменоломни и создать очаг сопротивления немецким оккупантам. К этому времени каменоломни уже стали прибежищем для разрозненных соединений из различных частей. Утром 21 мая 1942 года в Центральных каменоломнях, был объявлен приказ о создании «участка обороны Аджимушкайских каменоломен» («полка обороны Аджимушкайских каменоломен им. Сталина»). Видимо, к этому моменту командиры отряда уже знали или догадывались, что переправа войск КФ завершена, и попытки прорыва к побережью пролива уже потеряли всякий смысл. В первые же дни обороны в гарнизоне была организована медицинская служба, раненных было много, численность постоянно росла. Практически сразу же после объявления приказа началось создание других подразделений и служб гарнизона. Был произведен учет комсостава и бойцов, находившихся в каменоломнях. На основании списков всем были розданы личные знаки – пропуска, которые служили для предъявления при движении внутри каменоломен. Весь личный состав гарнизона был разделён на стрелковые батальоны (3 батальона), создан штаб, служба связи, тыла, группа разведки, химический отдел, особый отдел, военная прокуратура, военный трибунал. Фактически был создан целый подземный укрепрайон. Среди ближайших соратников командира гарнизона Ягунова были комиссар гарнизона И. П. Парахин, заместитель командира гарнизона полковник Фёдор Алексеевич Верушкин, заместитель командира по тылу интендант II ранга Сергей Терентьевич Колесников, начштаба гарнизона старший лейтенант Павел Ефимович Сидоров, начальник политотдела батальонный комиссар Федор Иванович Храмов, начальник продотдела интендант II ранга Андрей Иоанникиевич Пирогов, командиры батальонов подполковник Г. М. Бурмин, майор (по другой информации, капитан) А. П. Панов, капитан В. М. Левицкий и др. командиры. Командование придавало большое значение борьбе с паникёрскими настроениями и пресечению случаев трусости, неустойчивости. Для этого не только создали особый отдел, но и должности оперуполномоченных в каждом батальоне, специальный взвод, возглавляемый неизвестным майором, который получил задачу «очищать гарнизон от предателей и изменников».

Этот процесс затянулся на несколько дней и был окончательно завершён в конце мая, когда гитлеровцы организовали первые газовые атаки. Кроме основного гарнизона в подземелье существовали и отдельные группы, которые действовали самостоятельно. К примеру, подобный гарнизон, численностью около 3 тыс. бойцов, разделенных на 4 батальона, был создан и в Малых Аджимушкайских каменоломнях. В Малых каменоломнях оборону возглавляли — подполковник А. С. Ермаков, старший лейтенант М. Г. Поважный, батальонный комиссар М. Н. Карпехин. Надо отметить, что гарнизоны в Центральных и Малых каменоломнях не были единственными – почти все выработки на территории посёлка Аджимушкай (Быковские, Вергопольские, Дедушевы каменоломни) стали местом укрытия для красноармейцев и гражданского населения. Они также были очагами сопротивления, но оборона в них и не носила столь длительный и яростный характер. К сожалению, мы не имеем точных данных об их численном составе, структуре, системе управления и времени их сопротивления.

Так, в Вергопольских выработках при приближении гитлеровцев укрывалось гражданское население. Вскоре большая часть мирных жителей, испугавшись немецких угроз, захвативших поселок, вышла из каменоломен. Но 16 человек, среди которых были семья Токаревых, коммунист Ф. Биянко, жена полковника Красной Армии и лейтенант, остались. Они соединились с группой военных, численностью 27 человек. Воды в каменоломнях первое время хватало, освещали подземелье, используя сначала керосин и горючее, а затем – жгли телефонный провод. Люди в Вергопольских каменоломнях знали, что рядом сражаются наши части и поэтому, когда еда у них стала заканчиваться, решили соединиться с более крупным гарнизоном. Но первые попытки выбраться из подземелий были неудачными. Немцы пытались «выкурить» группу с помощью газов, но помешали сквозняки. Лишь через некоторое время, когда голод и жажда истощили людей, они вышли на поверхность. Под землёй люди находились почти полтора месяца. Семье Токаревых повезло, немцы задержали людей и несколько дней продержали в комендатуре, а затем отпустили. Судьба остальных неизвестна.

С мая до середины августа оборонялись красноармейцы в Булганакских каменоломнях (примерно в 3 км северо-западнее Аджимушкая). Основу гарнизона в Булганакских каменоломнях составили несколько десятков бойцов 510-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона и медико-санитарного батальона 396-й стрелковой дивизии. Людьми руководили лейтенант М.В. Светлосанов и старший политрук В.С. Гогитидзе. До конца октября оказывали сопротивление мелкие группы красноармейцев в подземных коммуникациях завода им. Войкова. Некоторое время сопротивление гитлеровцам оказывали в Багеровских и Старокарантинских каменоломнях.

Военный историк В.В.Абрамов («Керченская катастрофа 1942 г.») делит боевые действия гарнизона Центральных каменоломен на три основных периода:
- Первый период: с момента окружения группы Ягунова (18 мая) до первой немецкой газовой атаки (24 мая);
- Второй период: с 25 мая до начала августа 1942 года – это период активной обороны гарнизона (хотя последняя информация позволяет продлить это время до конца августа);
- Третий период: сопротивление гарнизона до последних чисел октября – пассивная оборона отряда.

Первый период обороны Аджимушкайских каменоломен характеризовался ожесточенными схватками на поверхности, гарнизон стремился прорвать кольцо блокады (причем, в некоторых вылазках участвовало несколько тысяч бойцов), чтобы иметь возможность снабжения водой и продовольствием. Гарнизон пытался удержать наземные позиции. Кроме того, в этот же период другие группы, которые сражались в окружении, пытались соединиться с гарнизоном каменоломен. В частности, 19 мая 1942 года отряд красноармейцев, насчитывающий по разной информации от 600 до 2 тыс. бойцов под командованием подполковника Г.М.Бурмина, прорвался в каменоломни из района завод им. Войкова – Колонка. Более мелкие соединения из этого же района пробивались в Аджимушкай до 22 мая.

Проблема воды. Наиболее упорные бои первоначально шли за воду, нехватка которой начала ощущаться в первые же дни обороны. У каменоломен было два источника воды – «сладкий» и «солёный» колодцы, немцы с близлежащих высот могли простреливать все подходы к ним. Гарнизон нёс тяжёлые потери. Немцы понимали важность источников, у них с первых же дней шли ожесточённые схватки. За воду буквально платили кровью. Так, один из участников обороны Г.Н.Акопян вспоминал вылазку, когда бойцы добыли 4 ведра воды и потеряли около ста человек. Немцы вскоре смогли завалить эти колодцы.

В подземелье люди добывали воду буквально по каплям. Было обнаружено несколько мест, где жидкость капала с потолка. В них поставили охрану, всю воду учитывали и раздавали по несколько глотков раненым и больным в госпитале. Одновременно организовали несколько команд «сосунов» - люди находили влажные места и буквально высасывали из них воду. Вся вода была на строгом учёте и распределении, этим занималась специальная служба водоснабжения. Её возглавлял политрук Н. П. Горошко. Таким же образом, добывали воду и в Малых каменоломнях (правда, там мест, где вода сочилась из стен, было больше). Для решения водной проблемы, которая становилась всё острее и могла привести гарнизон к быстрой гибели, бойцы Центральных каменоломен в конце мая стали долбить в скале подкопы к наружным колодцам. Один подкоп немцы обнаружили и взорвали. 3 июня был готов второй – к «солёному колодцу». На базе данных исследований и раскопок, которые провела экспедиция 1969-1971 гг. во главе С. М.Щербаком, удалось выяснить, что длина подкопа составляла 20 м, высота 0,96 - 1,2 м, а ширина 0,7 м. В стволе колодца исследователи обнаружили площадку с ручным насосом и бочкой. С ней шлангом соединили вторую бочку, стоявшую в начале подкопа, в которую и перекачивали воду.

В результате проблему воды на какое-то время смогли решить. Но окончательно решить проблему водоснабжения и обеспечить «водную безопасность» гарнизона могло только наличие источников воды в подземелье. Поэтому, ещё в последних числах мая командование гарнизона принимает решение о сооружении подземных колодцев. Судя по всему, бойцы стали сооружать сразу два колодца – в зоне 1-го и 2-го батальонов. Работа была крайне тяжёлой, без специальных инструментов приходилось долбить камень вручную, с помощью кирок, лопат, ломов. Красноармейцы работали день и ночь, сменяя друг друга, стараясь быстрее добраться до воды. По воспоминаниям В.С.Козьмина, который принимал участие в сооружении колодца на территории 2-го батальона, в 1-м батальоне удалось дойти до воды раньше них, но почти сразу колодец был засыпан из-за мощного взрыва на поверхности. Примерно в середине июля смогли добраться до водоносного слоя в зоне 2-го батальона. Таким образом командование гарнизона смогло решить проблему водоснабжения. С середины лета воды было достаточно, даже удавалось создавать её резервы. Это свело на нет надежды немцев, что без воды русские капитулируют.
В гарнизоне Малых каменоломен также пытались вырыть подземный колодец, но пробить его удалось только на несколько метров, после чего работы были остановлены. К тому моменту людей в подземелье было уже не так много и хватало воды с мест, где она сочилась.

"Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен 46155b95

"Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен 46155b95

автор Партизан Вс 10 Сен 2017 - 18:11

Первый период обороны Аджимушкайских каменоломен был коротким и завершился первыми газовыми атаками немцев. Их последствия для гарнизона Центральных каменоломен были очень тяжёлыми. В конце мая 1942 года начался второй период обороны каменоломен - активная оборона, бойцы проводили вылазки, вели разведку, делали попытки установить связь с «Большой землей» и подпольем в Керчи. К сожалению, мы имеем очень мало данных о боевой активности гарнизона. Хотя есть и внешние подтверждения их борьбы. В штаб 47-й армии поступали разведывательные сводки и донесения, разведчики и наблюдатели на Таманском берегу фиксировали яростные бои на территории посёлка Аджимушкай. Первое такое донесение от 21 мая 1942 года сообщает, что отряд численностью примерно в 5 тыс. человек оказывает сопротивление в районе Аджимушкая.

Вылазки, которые проводил подземный гарнизон Центральных каменоломен, командование тщательно планировало и готовило. Предварительно вели наблюдение через тайные наблюдательные пункты, которые оборудовали в нескольких местах, и проводили разведки для уточнения сил немцев на разных направлениях. В отдельных случаях в вылазках могло участвовать до нескольких тысяч человек. Обычно на вылазку шли два батальона, третий был в резерве. Пытаясь обеспечить некоторую внезапность, командование гарнизона проводило атаки со значительными интервалами или каждый день.

Кроме проблемы воды, серьёзным вопросом была страшная нехватка вооружения и боеприпасов (к тому же в подземельях патроны быстро отсыревали, постоянно давали осечки). Эту проблему старались решить созданием «трофейных команд», которые были должны собирать немецкое оружие во время вылазок и организацией ремонта оружия в гарнизоне. В первую очередь старались ремонтировать автоматическое оружие, к примеру, из 2-3 нерабочих пулемётов собирали один.

В июне наблюдатели на Таманском берегу почти каждый день фиксировали яростные перестрелки и взрывы в районе каменоломен и завода им. Войкова, где продолжали оказывать сопротивление мелкие группы красноармейцев. Немецкое командование было озабочено этим сопротивлением, т. к. части несли значительные потери, к тому же была угроза, что гарнизон каменоломен установит связь с «Большой землёй». А это позволит установить боевое взаимодействие в нужный момент, к примеру, во время возможной высадки советского десанта в районе Керчи. Понимало это и командование подземного гарнизона, оно предприняло неоднократные попытки перебросить разведгруппы с донесениями через пролив.

Гарнизон продолжал борьбу в условиях полной изоляции и в июне, и в июле 1942 года. Тяжёлым моральным ударом для гарнизона стало известие о падении Севастополя 9 июля. Пока держался Севастополь, была надежда, что их не забудут, Крым вскоре будет освобождён. Одновременно немцы оказывали сильное информационное давление, пытаясь подорвать моральный дух защитников подземелья, которые бились в самых тяжёлых условиях. Немцы сообщили о падении Севастополя и предлагали сложить оружие, обещая сохранить жизнь и хорошее обращение. Но командование гарнизона смогло сохранить ситуацию под контролем, поддержать боевой дух бойцов. Ещё одним сильным психологическим ударом стала гибель героического командира гарнизона Павла Ягунова. Он погиб во время вылазки в ночь на 8-9 июля. Но и это не сломило защитников, они продолжали сражаться. Ясно, что одним из факторов высочайшей стойкости гарнизона каменоломен была умелая партийно-политическая работа. Среди гарнизона было много командиров и политработников, даже высокий уровень смертности во время вылазок позволял сменять командиров на командиров и политработников. Их способность к самопожертвованию, высокий моральный дух, твердость и уверенность командиров позволили гарнизону выстоять так долго, веря в Победу. До сентября в гарнизоне шли практически ежедневные занятия по тактике, боевой подготовке, политике, читали лекции. До бойцов доводили сведения Совинформбюро, которые принимали по радио. В первые дни обороны даже выпускали «Боевой листок». Огромное значение в обороне имела и чёткая организация гарнизона. Все бойцы и командиры имели своё дело, участок обороны. Дисциплину и порядок обеспечивали самыми жёсткими методами, беспощадно пресекая попытки дезертирства, нарушения Устава, преступления и т. д. В результате гарнизон был боеспособен длительный промежуток времени.

В июле гарнизон Центральных каменоломен под командованием подполковника Бурмина, который заменил погибшего Ягунова, вёл практически непрерывные бои, пытаясь прорваться к проливу. Бойцы подземного гарнизона даже смогли несколько раз заставить немецкие войска оставить посёлок. Разведсводки 47-й армии сообщают о сильной стрельбе в районе каменоломен и посёлка 10, 20, 23 и 29-го июля. 20 июля зафиксирован огонь немецкой артиллерии по посёлку.

Только в августе боевая активность гарнизона резко упала – от него осталось всего несколько сотен человек. Резко увеличилась смертность от болезней, истощения. Гарнизон жил впроголодь. По данным немцев, с июля кончился хлеб, к сентябрю дневной рацион включал 150 грамм сахара (в подземелье был значительный запас сахара, и его норма выдачи даже росла, когда закончились остальные продукты) и 20 грамм похлёбки. «Суп» варили из костей, шкур, копыт лошадей, забитых ещё в мае. Резали и варили кожаные ремни. Мелкие группы выходили из подземелий и пытались собирать траву, коренья, колоски ячменя. Ловили и ели собак, кошек, крыс. Люди умственно и физически слабели, уже не было сил для похорон погибших. Но даже в этих условиях гарнизон боролся: работали штабы, политические отделы, составлялись документы, делали вылазки, проводили разведку. 2 сентября, когда немцы высадили десант на Таманский полуостров, пропали последние надежды на приход наших войск. Командование отдало приказ тем, кто ещё имел силы, идти на прорыв, мелкими группами уходить из подземелий. В 20-х числах сентября немцы провели серию мощных взрывов у входов, после этого организованное сопротивление практически прекратилось. Под землёй в разных местах оставалось не более сотни истощённых человек. Последние полностью истощённые защитники попали в плен в самом конце октября 1942 года.

В Малых каменоломнях решение о выходе и попытке прорыва было принято еще в середине июля. В середине августа из каменоломен вышли бойцы из группы С.А.Ермакова. Есть информация, что подполковник С.А.Ермаков погиб на берегу пролива, а батальонный комиссар Б.М.Семенов попал в плен. Небольшая группа бойцов во главе со старшим лейтенантом М.Г. Поважным, которая укрывалась в самых дальних тупиковых штольнях, в силу своей малочисленности была уже неспособна к решительным боевым действиям.

Действия немцев

Столь длительную оборону Аджимушкайских каменоломен нельзя объяснить пассивностью немецких и румынских частей. В течение как минимум трёх месяцев в районе каменоломен шли жестокие бои и схватки. Немецкое командование применило несколько методов для ликвидации такого яростного очага сопротивления.

До 19 мая немецкое командование не придавало группе Ягунова и другим отрядам в районе каменоломен большого значения. Подобных узлов сопротивления и «котлов» было несколько. Немцы больше внимания уделяли попыткам уничтожения вывозимых с Керченского полуострова войск разгромленного Крымского фронта. Первые штурмы подземелий были предприняты 19 и 20 мая. Видимо, в ряде мест немецкие войска даже прорвались в каменоломни. Так, в 1996 году были обнаружены следы яростного подземного боя в северной части Центральных каменоломен. Подобные атаки предпринимались и позже. Однако гарнизон отбил все попытки пробиться вглубь каменоломен. Не привели к успеху и обстрелы входов с помощью артиллерии и танков.

В результате, убедившись в малой эффективности прямой атаки и обстрела каменоломен, немцы перешли к осаде. Были блокированы все выходы из каменоломен, уничтожены близлежащие источники воды на поверхности. Но и это не сломило гарнизон, проблему воды смогли решить, вылазки продолжались, часто принимая характер ожесточённых сражений, немцы несли потери.

Не дала результатов и информационная война – ежедневно гарнизону предлагали сложить оружие, ввиду бесполезности сопротивления. Тогда немецкое командование решило применить газы, которые уже использовали на Керченском полуострове в 1941 году против партизан. 24 мая последовала первая газовая атака. Она была весьма эффективной, началась даже паника. Командование гарнизона не придало опасности химической атаки большого значения. Видимо из-за того, что подобные мероприятия в 1941 году оказались практически безрезультатными – немцы применили газы против партизан в Малых каменоломнях в ноябре-декабре 1941 года. Потери были огромны, так, только на территории одного из батальонов насчитали 824 трупа. Описание этой страшной атаки сохранилось в дневнике Сарикова-Трофименко, найденном в подземельях в 1944 году и в воспоминаниях выживших. Значительное количество красноармейцев, спасаясь от газа, вышли наружу и сдались немцам. Их потом частью расстреляли перед входами в каменоломни. После этой атаки в гарнизоне осталось около 3 тыс. человек (данные на 3 июня). Почти неделю гарнизон хоронил погибших и искал средства от газовых атак. С 25 мая строят «газоубежища», отгораживая тупиковые ветки толстыми стенами. Убежища оказались достаточно надёжным средством от дальнейших газовых атак. Тот факт, что немцы использовали отравляющие вещества против советского гарнизона, был доказан исследованиями Военной академии химической защиты в 1973 году и Крымского медицинского института в 1984 году.

Большой вред гарнизону приносили инженерные, подрывные работы противника, которые немцы активно проводили практически на протяжении всего периода обороны Аджимушкайских каменоломен. Подрывы производились авиабомбами, которые закладывали в специально подготовленные на поверхности шурфы. Взрывы приводили к обвалам, вызвали контузии и даже случаи помешательства. Часто под завалами оказывались и живые люди, разобрать многотонные обвалы возможности не было, и стоны умирающих людей оказывали на бойцов деморализующее воздействие. 29 мая во время одного из таких подрывов завалило весь командно-политический состав 3-го батальона, который был собран комбатом на совещание. Все погибли. Чуть позже под завалами погиб почти весь личный состав 3-го батальона. Под завалами погиб и один из госпиталей в Центральных каменоломнях.

Гарнизон каменоломен научился минимизировать потери и от такой опасности. Были созданы специальные команды «слухачей», которые парами обходили подземелья и пытались на слух определить, где немцы готовят новый шурф для закладки бомбы. При обнаружении такого места командование эвакуировало весь личный состав опасного сектора. Но и немецкие сапёры хитрили – делали большой интервал между закладкой мины и самим взрывом, закладывали шурфы в шахматном порядке. Эти подрывы стали наиболее эффективным методом борьбы с подземным гарнизоном. К тому же немцы оказались отлично информированы о расположении основных объектов подземного гарнизона. Видимо, сыграл роль фактор предательства. Этот метод немцы применяли практически до самого конца обороны. В 20-х числах сентября серия мощных взрывов разделила Центральные каменоломни на две части. Были заблокированы почти все входы в подземелье. В середине октября провалилась попытка «зачистки» подземелий. Видимо, последние бойцы оказали сопротивление. Поэтому, с 18 по 31 октября была проведена последняя серия подрывов, которая сопровождалась операцией по ликвидации остатков последних групп сопротивления. Именно в последние дни октября попали в плен последние защитники подземелья.

Оборона Аджимушкайских каменоломен показала, что довольно крупная, вооруженная и отлично организованная группа бойцов и командиров может значительное время оказывать упорное сопротивление врагу в подземных сооружениях. Почти все методы, применяемые немцами, оказались малоэффективными, и гарнизон не удалось сломить силой оружия. Гитлеровцы так и не смогли победить подземный гарнизон в открытом бою или заставить капитулировать. Люди дрались в самых жесточайших условиях и до последнего надеялись на приход своих и победу Родины. Надо подчеркнуть и роль командного состава гарнизона, он действовал на очень высоком уровне. Борьба изолированных подземных гарнизонов в районе Аджимушкая в очередной раз показала высочайшие боевые, моральные качества, величие духа, стойкость и мужество бойцов и командиров Красной Армии. Это были настоящие богатыри, стальные люди… Слава им!

К сожалению, ни советские, ни российские режиссеры не обратили внимания на эту кровавую, но героическую страницу нашей Истории. Про подвиг гарнизона Аджимушкайских каменоломен нет фильмов. Эти титаны достойны нашей памяти. На их подвиге надо воспитывать детей. Так умеют защищать Родину только у нас.

Аджимушкай
Кто всхлипывает тут? Слеза мужская
Здесь может прозвучать кощунством.
Встать!
Страна велит нам почести воздать
Великим мертвецам Аджи-Мушкая.
Воспрянь же, в мертвый погруженный сон.
Подземной цитадели гарнизон!
Здесь был военный госпиталь. Сюда
Спустились пехотинцы в два ряда,
Прикрыв движенье армии из Крыма.
В пещерах этих ожидал их тлен.
Один бы шаг, одно движенье мимо
И пред тобой неведомое: плен!
Но, клятву всем дыханием запомня,
Бойцы, как в бой, ушли в каменоломни.
И вот они лежат по всем углам,
Где тьма нависла тяжело и хмуро,
Нет, не скелеты, а скорей скульптура,
С породой смешанная пополам.
Они белы, как гипс. Глухие своды
Их щедро осыпали в непогоды
Порошей своего известняка.
Порошу эту сырость закрепила,
И, наконец, как молот и зубило,
По ним прошло ваянье сквозняка.
Во мглистых коридорах подземелья
Белеют эти статуи Войны.
Вон, как ворота, встали валуны,
За ними чья-то маленькая келья
Здесь на опрятный автоматец свой
Осыпался костями часовой.
А в глубине кровать. Соломы пук.
Из-под соломы выбежала крыса.
Полуоткрытый полковой сундук.
Где сторублевок желтые огрызья,
И копотью свечи у потолка
Колонкою записанные числа,
И монумент хозяина полка
Окаменелый страж свой отчизны.
Товарищ! Кто ты? Может быть, с тобой
Сидели мы во фронтовой столовой?
Из блиндажа, не говоря ни слова,
Быть может, вместе наблюдали бой?
Скитались ли на Южном берегу,
О Маяковском споря до восхода,
И я с того печального похода
Твое рукопожатье берегу?
Вот здесь он жил. Вел записи потерь.
А хоронил чуть дальше - на погосте.
Оттуда в эту каменную дверь
Заглядывали черепные кости,
И, отрываясь от текущих дел,
Печально он в глазницы им глядел
И узнавал Алешу или Костю.
А делом у него была вода.
Воды в пещерах не было. По своду
Скоплялись капли, брезжа, как слюда,
И свято собирал он эту воду.
Часов по десять (падая без сил)
Сосал он камень, напоенный влагой,
И в полночь умирающим носил
Три четверти вот этой плоской фляги,
Вот так он жил полгода. Чем он жил?
Надеждой? Да. Конечно, и надеждой.
Но сквознячок у сердца ворошил
Какое-то письмо. И запах нежный
Пахнул на нас дыханием тепла:
Здесь клякса солнца пролита была.
И уж не оттого ли в самом деле
Края бумаги пеплом облетели?
"Папусенька! - лепечет письмецо.
Зачем ты нам так очень мало пишешь?
Пиши мне, миленький, большие. Слышишь?
А то возьму обижуся - и все!
Наташкин папа пишет аж из Сочи.
Ну, до свидания. Спокойной ночи".
"Родной мой! Этот почерк воробья
Тебе как будто незнаком? Вот то-то
(За этот год, что не было тебя,
Проведена немалая работа).
Ребенок прав. Я также бы просила
Писать побольше. Ну, хоть иногда...
Тебе бы это Родина простила.
Уж как-нибудь простила бы... Да-да!"
А он не слышит этих голосов.
Не вспомнит он Саратов или Нижний,
Средь хлопающих оживленных сов
Ушедший в камень. Белый. Неподвижный.
И все-таки коричневые орды
Не одолели стойкости его.
Как мощны плечи, поднятые гордо!
Какое в этом жесте торжество!
Недаром же, заметные едва
Средь жуткого учета провианта,
На камне нацарапаны слова
Слабеющими пальцами гиганта:
"Сегодня вел беседу у костра
О будущем падении Берлина".
Да! Твой боец у смертного одра
Держался не одною дисциплиной.
Но вот к тебе в подземное жилище
Уже плывут живые голоса,
И постигают все твое величье
Металлом заблиставшие глаза.
Исполнены священного волненья,
В тебе легенду видя пред собой,
Шеренгами проходят поколенья,
Идущие из подземелья - в бой!
И ты нас учишь доблести военной.
Любви к Советской Родине своей
Так показательно, так вдохновенно,
С такой бессмертной силою страстей,
Что, покидая известковый свод
И выступив кавалерийской лавой,
Мы будто слышим лозунг величавый:
"Во имя революции - вперед!
Илья Сельвинский
Аджи-Мушкайские каменоломни
1 - 12 ноября 1943 г.

автор Партизан Вс 10 Сен 2017 - 18:16

"Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен 26655b95

Приложение

Надписи советских воинов на стенах и записи в дневниках, найденных в Аджимушкайских каменоломнях. Май — июль 1942 года

Смерть, но не плен! Да здравствует Красная Армия! Выстоим, товарищи! Лучше смерть, чем плен.

22—VI—42. Ровно 1 год войны... Немецкие фашисты напали на нашу Родину.

Проклятье фашистам!

Прощайте!

В момент первой газовой атаки Ягунов приказал передать в эфир радиограмму: «Всем народам Советского Союза! Мы, защитники обороны города Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но в плен не сдаёмся».

ИЗ ДНЕВНИКА МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА
А. И.ТРОФИМЕНКО

16 м а я. Немцы окружили со всех сторон наши катакомбы. В церкви огневая точка, пулеметы, автоматы. Большая часть домов в Аджимушкае захвачена немцами, и почти в каждом расположились автоматчики. Становится затруднительно движение на дворе. Трудно добираться за водой.
Однако жизнь идет своим чередом. Утро действительно было самое хорошее, восточный ветерок еле колыхал воздух, но канонада не утихала. Воздух наполнен сплошным дымом...

17 м а я. К атаке все уже было подготовлено. В последний раз прохожу, проверяю своих орлов. Моральное состояние хорошее. Проверяю боеприпасы. Все есть. Сто человек поручило командование вести в атаку. Сто орлов обращают внимание на то, кто будет вести их в бой за Родину. Последний раз продумываю план. Разбиваю на группы, по двадцать человек. Выделяю старших групп. Задача всем ясна, ждем общего сигнала.
Встретился с Верхутиным, который будет давать сигнал для общей атаки. Вылезаю на поверхность, рассматриваю. Оказалось — метрах в ста, возле сладкого колодца, стоят два танка.

Приказываю противотанковому расчету уничтожить. Пять-шесть выстрелов, и танк загорелся, а другой обратился в бегство. Путь свободен.
Слышу сигнал.
— В атаку!
Сжимаю покрепче автомат, встаю во весь рост.
— За мной, товарищи, за Родину! Вперед!
Грянули выстрелы. Дымом закрыло небо. Вперед! Враг дрогнул, в беспорядке начал отступать.
Вижу, из-за памятника два автоматчика стоя ведут огонь по нашим. Падаю на землю. Даю две очереди. Хорошо, ей-богу, хорошо! Один свалился в сторону, другой остался на своем месте. Славно стреляет автомат — грозное русское оружие.
А ребята с правого фланга давно уже пробрались вперед, с криком «ура!» громят врага...

20 мая. Насчет воды дело ухудшилось совершенно. Гражданское население находится от нас недалеко. Мы разделены недавно сделанной стеной, но я все-таки проведываю их и часто интересуюсь настроением. Плохо дело.
Вот воды хотя бы по сто граммов, жить бы еще можно, но дети, бедные, плачут, не дают покоя. Да и сами тоже не можем: во рту пересохло, кушать без воды не сготовишь. Кто чем мог, тем и делился. Детей поили с фляг по глотку, давали свои пайки сухарей...

24 м а я. Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум... Быстро схватился, но было уже поздно.
Человечество всего земного шара, люди всяких национальностей! Видели ли вы такую зверскую расправу, какой владеют германские фашисты. Нет...
Я заявляю ответственно: история нигде не рассказывает нам об этих извергах. Они дошли до крайности! Они начали давить людей газами!
Катакомбы полны отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвыми на земле с разорванными на груди рубахами, кровь лилась изо рта.
Кругом крики:
— Помогите!
— Спасите!
— Покажите, где выход! Умираем!
Но за дымом ничего нельзя было разобрать.
Я и Коля тоже были без противогазов. Мы вытащили четырех ребят к выходу, но напрасно. Они умерли на наших руках.
Чувствую, что я уже задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю. Кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу, спасать раненых, что были в госпиталях.
Ох, нет, не в силах описать эту картину. Пусть вам расскажут толстые каменные стены катакомб, они были свидетелями этой ужасной сцены...
Вопли, раздирающие стоны. Кто может, идет, кто не может — ползет. Кто упал с кровати и только стонет: «Помогите/», «Милые друзья, умираю, спасите!»
Белокурая женщина лет 24-х лежала вверх лицом на полу. Я приподнял ее, но безуспешно. Через пять минут она скончалась. Это врач госпиталя. До последнего своего дыхания она спасала больных, и теперь она, этот дорогой человек удушен.

Мир земной! Родина!
Мы не забудем зверств, людоедства. Живы будем — отомстим за жизнь удушенных газами!

Требуется вода, чтобы смочить марлю и через волглую дышать, но воды нет ни одной капли. Таскать людей к отверстию нет смысла, потому, что везде бросают шашки и гранаты. Выходит, один выход — умирать на месте в противогазе. Она, может быть, и есть, но теперь уже поздно искать ее.

Гады, душители. За нас отомстят другие!

Несколько человек вытащили ближе к выходу, но тут то же самое, а порой еще больше газов...

Колю потерял, не знаю, где Володя. В госпитале не нашел, хотя бы в последний раз взглянуть на них. Пробираюсь на центральный выход. Думаю, что там меньше газов, но это только предположение. Теперь я верю в то, что утопающий хватается за соломинку. Наоборот, здесь больше отверстия, а поэтому здесь больше пущено газа.

Почти у каждого отверстия 10—20 немцев, которые беспрерывно пускают ядовитые газы-дым.

Прошло восемь часов, а они все душат и душат. Теперь противогазы уже пропускают дым, почему-то не задерживают хлор.

Я не буду описывать, что делалось в госпитале на центральной. Такая же картина, как и у нас. Ужасы были по всем ходам, много трупов валялось, по которым еще полуживые метались то в одну, то в другую сторону. Все это, конечно, безнадежно. Смерть грозила всем, и она была так близка, что ее чувствовал каждый.

Чу! Слышится песнь «Интернационал». Я поспешил туда. Перед моими глазами стояло четверо молодых лейтенантов. Обнявшись, они в последний раз пропели пролетарский гимн.

— За Родину! Выстрел.
— За нашу любимую партию Ленина!
Выстрел.
— За нашу победу!
Выстрел.

Еще прозвучал выстрел, четыре трупа лежало неподвижно. Какой-то полусумасшедший схватился за рукоятку «максима» и начал стрелять куда попало. Это предсмертная судорога.

Каждый пытался сохранить свою жизнь, но увы! Труды напрасны... Умирали сотни людей за Родину.

Изверг, гитлеровская мразь, посмотри на умирающих детишек, матерей, бойцов и командиров! Они не просят от вас пощады, не станут на колени перед бандитами, издевавшимися над мирными людьми. Гордо умирают за свою любимую священную Родину...

3 июля. Целый день 2 июля ходил как тень. Порой имел желание хотя бы закончить такую муку смертью, но подумал о доме, хочется еще раз увидеть свою любимую жену, обнять и поцеловать своих любимых крошек деток, а после и жить вместе с ними.

Болезнь увеличивается. Силы падают. Температура до 40 °. Зато следующий день принес большую радость: вечером к нам в штаб пришел воентехник I ранга тов. Трубилин. Он долго говорил с капитаном, после чего мне было слышно, что он сказал:
— Да ей-богу, будет же вода.

Смысла я не понял, что за вода и откуда. Оказывается, что этот Трубилин взялся за день дорыть подземный ход к наружному колодцу и достать воду. Хотя это и стоило большой напряженной работы, но молодой энергичный товарищ взялся по-большевистски за работу. Вновь застучали кирки, заработали лопаты. Но верить в то, что уже будет вода, никто не верил.
Что же получилось с колодцем? Фрицы его сначала забросали досками, колесами с повозок, а сверху большими камнями и песком. В глубине он был свободен и можно было брать воду. Трубилин уверенно дошел до колодца подземным ходом в течение 36 часов своей упорной работы, пробил дырку в колодце, обнаружил, что воду можно брать, тихонько набрал ведро воды, и впервые пил сам со своими рабочими, а потом незаметно принес в штаб нашего батальона.

Вода, вода. Стучат кружками. Пьют. Я тоже туда. Капитан подал мне полную кружку холодной чистой воды, шепотом сказал:
— Пей, это уже наша вода.

Не знаю, как я ее пил, но мне кажется, что там как будто ее и не было. К утру вода уже была и в госпитале, где давали по 200 г. Сколько радости — вода, вода! 15 дней без воды, а теперь хотя пока и недостаточно, но есть вода.

Застучали, зазвенели котлы. Каша! Каша! Суп! О! Сегодня — каша! Значит, будем жить.

Сегодня уже имеем в запасе 130 ведер воды. Это ценность, которой взвешивают жизнь до 3000 людей. Она, вода, решала судьбу жизни или смерти. Фрицы думали, что колодец забит, и свои посты оттуда сняли, так что с большим шумом брали воду. Но нужно оговориться, воду брать было очень трудно по подземному ходу, можно идти только на четвереньках...

Автор: Самсонов Александр

автор Партизан Вс 10 Сен 2017 - 18:28

http://mordikov.fatal.ru/adhimuhkaj.html

"Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен

"Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен

Re: "Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен

Re: "Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен

Re: "Керченский Брест". Героическая оборона Аджимушкайских каменоломен